Смертельные поцелуи - Страница 42

– Я ничем не заслужил честь быть рядом с такой женщиной, как ты.

Облегчение навалилось на нее так резко, что едва не подогнулись колени. Франческа пошатнулась, и Харт бросился к ней, чтобы поддержать. Она крепко сжала его руку. Что все это значит? Неужели он готов сдаться и изменить решение?

– Я сам себе противен за то, что так тебя обижаю. Презираю себя за это.

Франческа прильнула к нему, но Харт не заключил ее в объятия привычным жестом.

– Не стоит. Я никогда не смогу тебя ненавидеть. Мы оба погрязли в этом деле, хотим этого или нет.

Харт погладил ее по щеке.

– Почему ты не хочешь понять? Я не смогу жить спокойно, если не расторгну помолвку, Франческа. Я буду еще больше себя презирать. Я стараюсь защитить твое доброе имя и буду продолжать это делать вне зависимости от того, что ты думаешь по этому поводу. Для меня нет ничего более значимого, даже доказательство моей невиновности не так важно.

– Мне вовсе не нужно, чтобы ты защищал мое имя!

Харт покачал головой:

– Нет, нужно. Просто ты еще этого не осознаешь.

Франческа с трудом верила, что Харт настроен столь решительно.

– Ты права – друзья не бегут с корабля при первом признаке надвигающейся грозы. Мы ведь навсегда останемся друзьями, верно? – В его голосе она отчетливо услышала сомнение.

Он ждет, что она его разубедит. Сердце болезненно сжалось.

– Харт, – пролепетала Франческа, – я всегда буду тебе другом.

Он кивнул и решительно отошел в сторону:

– Я тоже.

Франческа без сил опустилась на стоявший рядом стул. Почему Харт внезапно бросился защищать ее репутацию, тогда как о своей никогда не задумывался?

Он повернулся к ней.

– Сегодня рано утром я сделал заявление для прессы. Оно будет во всех утренних газетах.

Франческа напряглась:

– Какое заявление?

– Я объявил о расторжении нашей помолвки. Прости меня, Франческа, – добавил он, смягчившись.

Она молча смотрела на Харта, думая о том, как же сильно она его любит, о том, что надежда на примирение никогда в ней не угаснет. Харт не изменит решения – по крайней мере, не сейчас, не в середине расследования, а возможно, вообще никогда. Об этом было больно думать, больнее, чем принимать решение. Франческа постаралась представить их будущее, в котором они с Хартом будут только друзьями. Нет, это невозможно.

– Я тебе все еще небезразлична? – услышала она собственный голос. – Или твое решение связано с тем, что тебе уже нет до меня дела?

Харт сжал губы.

– Ты никогда не будешь мне безразлична.

Франческа видела, что он изо всех сил старается сохранять самообладание.

Она медленно поднялась.

– Тогда не делай этого.

– Не надо, Франческа.

Она уже не могла сдержаться. Подойдя совсем близко, положила руки ему на плечи.

– Не надо, – повторил Харт, и в золотистых глазах мелькнуло отчаяние.

Франческа его не слушала. Она приподнялась и припала губами к его рту.

Харт не пошевелился; губы по-прежнему оставались крепко сжатыми. Она поцеловала его еще раз, и уже более настойчиво, потом еще раз, пока желание не взметнулось вверх, отдаваясь в голове стремительным крещендо, и Харт, обхватив ее руками, ответил на ее поцелуй.

Ее обволакивало тепло его тела, принесшее за собой облегчение. Харт целовал ее с безумной страстью, жарко и сильно, словно этот поцелуй мог быть последним в их жизни. Чувствуя, что он теряет над собой контроль, Франческа принялась расстегивать его рубашку и, распахнув ее, с наслаждением коснулась пальцами обнаженной груди. Кожа была теплой и мягкой. Она прижалась щекой к широкому торсу Харта со скульптурно совершенным рельефом, покрытому темными волосами. Неожиданно он вскрикнул и оттолкнул ее от себя.

Франческа дрожала от возбуждения. Харт не сделал попытку застегнуть распахнутую сорочку, открывавшую формы, больше подходившие атлету, чем дельцу, проводившему все время за письменным столом.

– Это ничего не изменит, – хрипло сказал он, тяжело дыша.

– Я должна была доказать, – едва слышно проговорила Франческа.

– Я уже сказал – ты никогда не будешь мне безразлична, я всегда буду желать тебя. – Он поднял руку и принялся застегивать пуговицы. – Какое это имеет значение? Ты сама заставила меня поверить, что я благородный человек, Франческа, и я не изменю своего решения. Что бы между нами ни происходило, я обязан защитить тебя.

– Отлично, – пролепетала она, дрожа всем телом. Раз Харт все еще хочет ее с прежней страстью, значит, еще есть надежда. – Помолвка расторгнута, мы остались лишь друзьями, и ты должен защитить меня от самых темных своих желаний.

Харт окинул ее таким взглядом, который она не смогла понять.

– Итак, Колдер? – Она мило ему улыбнулась. – Ты нашел в себе силы порвать со мной, но ты не можешь запретить мне заниматься расследованием гибели Дейзи.

– О, Франческа. Не дави на меня сейчас, дорогая.

– Почему? Из-за того, что ты зол на самого себя, что поступил как последний идиот?

Он улыбнулся, но выражение лица испугало Франческу.

– Я зол не на себя, а на жизнь. Прошу, не дави на меня.

Франческа решила на время отступить.

– Не хочешь послушать, что я выяснила о Гиллеспи?

Подойдя к бару, Харт налил в бокалы двойную порцию скотча. Ей приятно было наблюдать, как дрожат его руки. Он протянул ей бокал, и она отметила, что он старается не касаться ее пальцев.

– Да, хочу, – наконец сказал Харт.

Франческа радовалась маленькой победе. Харт готов ее слушать, значит, связующая их нить не порвалась, они все еще вместе. Она села, сделала глоток виски и подождала, пока алкоголь теплом разольется по телу и окажет свое успокаивающее действие. Сейчас она должна быть предельно спокойна.