Смертельные поцелуи - Страница 53

Харт вышел из здания суда вместе с адвокатом. Он потер запястья, все еще ощущая холодную сталь наручников, хотя руки его уже были свободны. Казалось, это чувство останется с ним навсегда. День выдался хмурым и обещал скорый дождь, но Колдер не замечал ни серого неба, ни уличной суеты – перед глазами были темные стены тюремной камеры. Единственный узкий матрас, грязная раковина, толстые железные прутья, враждебный взгляд заключенных. Харт вспомнил Франческу, которую так обидел, а она обещала всегда быть рядом в трудную минуту.

Он не сомневался, что его выпустят под залог, и все же во время заседания спина покрылась липким потом.

– Колдер, не вздумай бросить камень.

Но мальчик не слушал брата, усмехнувшись, он бросил камень – швырнул со всей силы. Они только приехали в дом его брата. Да, у брата был отец – настоящий отец, – и красивая мачеха, и много других братьев, и даже маленькая сестра. Мальчик увидел, что промахнулся мимо окна всего на дюйм. Он рассмеялся, глядя на Рика, и быстро побежал прочь.

Рик бросился следом, поймал его и приволок обратно.

– Ты должен извиниться! Зачем ты это сделал? Хотел разбить окно? Хотел, чтобы они нас выгнали? Чтобы они тебя выгнали?

Маленький мальчик извинился, боясь поднять глаза на красивую молодую леди, с дрожью ожидая наказания. Но она не побила его и не отругала. Даже слова не сказала о камне. Женщина усадила его за стол в кухне и дала стакан молока и кекс.

– Колдер украл мой блокнот! Вся семья повернулась к мальчику.

– Колдер, ты брал блокнот Рурка?

Конечно, он брал. Этот парень ведет себя как избалованный принц, обожает свой блокнот, постоянно делает какие-то глупые заметки, вероятно, хочет получить хорошие оценки, чтобы родители любили его еще больше.

– Это же просто глупая тетрадь, – попытался возразить он. Вечером они обсуждали шепотом его отвратительное поведение – думали, их никто не слышит – и сейчас смотрели на него с разочарованием. Колдер был доволен – ему плевать – ему не нужна их большая семья, ведь они ему даже не родственники.

Отец Рика застал его в спальне, которую он делил со своим братом и сыном этого мужчины.

– Ты не можешь вести себя так, как тебе хочется! Ты и сам это понимаешь – я уверен, что понимаешь. Ты должен извиниться перед Рурком.

Мальчик сжался, ожидая, что последует физическое наказание, но мужчина вздохнул и похлопал его по плечу.

– Я знаю, тебе тяжело, ты скучаешь по матери. Очень трудно терять близких, еще труднее войти в новую семью. Но, пожалуйста, постарайся. Я не сомневаюсь, ты понимаешь, что хорошо, а что плохо.

Харт заставил себя прервать воспоминания. Он не любил думать о том жалком и очень печальном ребенке.

Он так хотел стать частью этой семьи, несмотря на отвратительное поведение. Он жаждал внимания, старался постоянно задеть Брэгов, словно проверял, способны ли они любить его, даже если он будет плохо себя вести. Эта схватка была изначально обречена на провал. Мальчик никогда не смог бы стать для Брэгов своим, ведь он был чужим даже в семье матери. Воспоминания до сих пор были мучительны.

Его мать, Лили, отдала всю свою любовь старшему сыну Рику. Нет, он не винил Лили, она была тяжело больна, вытерпела много боли. Ей было удобно, что старший сын следит за младшим, непокорным, она не обращала внимания, что Колдер шалит все больше. Казалось, Лили вообще перестала им интересоваться, словно позволяла делать все, что он захочет, молча лежа в кровати. А потом она умерла.

Брэги были сильными. К тому моменту, когда он переехал в их дом, продолжая вести себя как заблагорассудится, он невольно стал перенимать их черты. Он испытывал их терпение, надеясь, что однажды они устанут от его проделок и выгонят его. Но семья не игнорировала его поведение. Ни одна выходка не оставалась без наказания, они не собирались предоставить ребенка самому себе, но это не изменило мальчика. Он ведь не Брэг. В семье было пятеро других детей, которых очень любили. Он же был изгоем. Все были с ним добры, кормили его, дали крышу над головой, наказывали за грубость, но это ничего не меняло.

Харту было жаль того ребенка, который не вписывался в большую семью, он был нежеланным, его с трудом терпели сначала в неуютном доме Лили, потом в особняке Брэгов.

Мальчик служил болезненным и постоянным напоминанием о многом. Сейчас, когда Дейзи и его малыш убиты, когда отношения с Франческой официально прекращены, Колдер чувствовал себя невыносимо одиноко. Он постоянно напоминал себе, что того сорванца из детства больше нет – Харт сам похоронил его в прошлом без малой доли сожаления. Однако эти напоминания не помогали. Сейчас, как никогда раньше, он близок к тому, чтобы его наконец выгнали – сослали в тюрьму.

– Все прошло замечательно, как мы и рассчитывали, – обратился он к Грею, словно его никогда не одолевали страхи.

– Да, очень хорошо, вам не стоит ни о чем беспокоиться. Полиция найдет настоящего убийцу, и дело будет закрыто. – Грей доброжелательно посмотрел на клиента. Это был высокий, поджарый мужчина с низким глубоким голосом драматического актера, которому подошла бы роль в пьесе Шекспира. Впрочем, эта значительность не раз помогала ему в суде. – Я слышал, вы разорвали помолвку с мисс Кэхил, Харт, но у нее репутация отличного сыщика. Меня бы очень порадовало ее участие в расследовании этого дела.

Кэхил не хотел думать о Франческе. Она была единственным лучиком света в его жизни. Теперь его мир окрасился в серый цвет и напоминал нависшее над головой небо.

– На это счет я не беспокоюсь, – сказал Харт. – Мисс Кэхил независимая женщина. Мне никогда не убедить ее бросить расследование.

Возможно, именно ее незабываемая красота привлекала его – красота, которую он не находил ни в одной женщине. Если бы он прислушался к себе, то понял бы, как болезненно для него их расставание. Однако выбора не было. Кроме того, в конце концов, Франческа бы прозрела и сама его бросила.

Прежде чем Грей успел сказать хоть слово, их окружили собравшиеся у здания суда репортеры. Они выкрикивали его имя и засыпали вопросами.

– Мистер Харт! Скажите, каково это провести ночь в тюремной камере?

– Мистер Харт! Вы сожалеете о смерти любовницы?

– Мистер Харт! Это правда, что мисс Джонс на самом деле дочь судьи Гиллеспи? Вы знали об этом, сэр?

– Мистер Харт! Вы переживаете, что вас будут судить за убийство?

Грей оглядел репортеров и повернулся к Харту:

– Советую вам немедленно удалиться, сэр. Я займусь прессой.

– Благодарю вас, – сказал он, удивленный, что журналистам уже известно настоящее имя Дейзи. Это было ему на руку, и Харт решил, что, скорее всего, именно Франческа предоставила им информацию. Он развернулся и направился к широкой лестнице. В следующую секунду он заметил выходящего из суда Рика. Комиссар полиции присутствовал на слушании, хотя его и не вызывали.

Харт не знал, что должен сказать брату, поэтому низко опустил голову, не останавливаясь ни на мгновение. Он рвался туда, где его ждала запряженная шестеркой лошадей карета.

– Колдер, – раздался за спиной голос Брэга. Не останавливаясь, Харт бросил через плечо:

– Не ожидал тебя здесь увидеть. Брэг догнал его и взял за локоть.

– Почему? Несмотря на разногласия, мы же братья.

Я хотел поддержать тебя.

Харт остановился, повернулся и с удивлением обнаружил, что Рик говорит правду. Что ж, теперь брату легко оказывать ему поддержку, ведь он добился, чего хотел. Франческа стала свободной женщиной.

– Вот как? Что тебе от меня нужно? Хочешь выразить безграничную благодарность? – Последние двадцать четыре часа показались ему адом, поэтому он не сдержался. – Ах, подожди! Тебе нужны деньги, и ты решил получить их от меня. – Харт презрительно улыбнулся.

Брэг побледнел.

Но Харт уже не мог остановиться, он не мог отказать себе в удовольствии хоть на мгновение почувствовать себя сильным и властным, несмотря на то что его подозревают в убийстве, а Франческа уже не его невеста.

– Я буду рад помочь тебе – я так и сказал Франческе. Просто скажи, сколько нужно. Но и у меня к тебе просьба: убийца Дейзи должен быть найден. У меня нет никакого желания возвращаться в тюрьму.

Бледное лицо Брэга стало пунцовым.

– Она просила у тебя деньги? Мне ничего от тебя не нужно и никогда не было нуж